Книга Культы леса и поля - Вильгельм Мангардт

того, что мы уже рассмотрели, лучше всего эту идею подкрепляет то, что кобольд в Нидерландах, Голштинии, Тюрингии, Гессене и Бадене чаще всего представляется в зеленой одежде. В Голландии у кобольда будет зеленое лицо и зеленые руки, в Бельгии его лицо «скукожено как древесная кора», а зовут его «Марк – зеленый парень» (Mark der grüne Junge).

Этот домовой, будучи духом дерева, встречается (по аналогии с эльфами) в целом сонме различных образов, которые могут жить как внутри дерева, так и под ним, и обладают рядом атрибутов, которые роднят их с духами болезней.

С другой стороны, эльфы также могут вмещать в свою сущность часть духа дерева. Если они могут вредить телесному или душевному здоровью человека или животного, то, очевидно, что если их задобрить, они принесут благо. Учитывая такое качество, мы имеем дело с идеей духа-защитника. С ее помощью мы можем объяснить распространенный в Айхсфельде (Eichsfeld) запрет на сжигание бузины: если кто-то сожжет ветку бузины, то в его хозяйстве умрут куры. Так жизнь домашней птицы рассматривается здесь в связи с жизнью дерева.

Этому же воззрению соответствует сказание о пеньке «штоддерштубен» (Stodderstubben) в районе Бенсвига (Bönsvig (Praestoe, Seeland)). Это пенек боярышника, который служит для отметки границ на воде. Того, кто его коснется, будет преследовать злой рок.

Рассказывают, что один крестьянин, который решил использовать такой пенек для навершия плуга, сильно поранил топором свою ногу. Когда он в следующий раз решил забрать этот пенек и взял его в руки, у него умерла корова.

Такие штоддерштубен (буквально «попрошайкин пенек») – это деревья, под которыми был похоронен попрошайка. Иногда говорят, что под такими пеньками похоронены эльфы или гномы.

Мы считаем, что тут уместно будет вспомнить о том, что рассмотренные нами характерные черты не являются исчерпывающими и полными характеристиками кобольдов, домовых, эльфов или гномов. В частности, те же кобольды почти повсеместно становятся персонификациями духов огня и воздуха – драконов, так что их связь с духами деревьев будет крайне малозначительной.

Также об эльфах можно сказать, что их пребывание внутри дерева и их свойство вызывать болезни будет относиться только к отдельным группам эльфов, не относясь при этом ко всему множеству этих духов. Однако эта характеристика не будет редкой, о чем мы уже писали ранее. Приведем и объясним дополнительно еще несколько метаморфоз этого представления.

В районе Вальдека (Waldeck) словом «холлен» (Hollen) называют черных человечков, отчасти похожих на героев сказаний о гномах и кобольдах. Они живут в пещерах, могут подменить детей человека, пекут пироги для крестьян и приносят тем, кому благоволят, зерно с чужих полей.

Однако они могут жить в деревьях. Когда у кого-то заболеют маленькие дети, родителям следует взять шерсть и хлеб и оставить их под кустом бузины на дальнем поле. При этом говорят такие слова:

«Ihr Hollen und Hollinnen, / Вам, холли и холльши,

Hier bring’ ich euch was zu spinnen / Я принес пряжу

Und was zu essen. / И еду.

Ihr sollt spinnen und essen / Вот прядите вы и ешьте,

Und meines Kindes vergessen’. / Да моего ребенка забудьте.

На церковном дворе в Сторехеддинге (Storeheddinge) на острове Зееланд (Seeland) есть остатки дубового леса. Местные говорят, что это лес короля эльфов: днем мы видим деревья, а ночью они превращаются в доблестных воинов. Рассказывают, что из одного дерева в лесу возле Ругарда (Rugaard) на этом острове по ночам выходит целый эльфийский народ и резво бегает вокруг него.

Это эльфы, которые живут не только в стволе, но и в ветвях дерева. И мы снова можем вспомнить представление о болезнетворных эльфах как о насекомых, червях или древоточцах, населяющих ствол и ветви. Это древнее индоевропейское представление, которое во многом сохранилось и до наших дней.

В солдатских рассказах, как и в приведенном выше зейландском рассказе, мы видим влияние другой, параллельно существующей и не менее древней идеи (ср. Аполлон, играющий на флейте и вызывающий чуму) о том, что боль или невидимые травмы могут наносить маленькие копья или стрелы, направляемые рукой Богов или эльфов.

Сравним английские и шотландские поверья об «эльфийской стреле» (древний наконечник стрелы или белемнит, «чертов палец», он же elf-bolt, elf-arrow) и тексты из собрания Харлея (Harlejan) в Британском музее, X том собрания, стр. 585, где сказано о том, что в кожу, плоть, кровь или конечности ведьм вонзаются острые копья (gyllende gáras), посылаемые Богами, эльфами или другими ведьмами (ésa gescot, ylfa gescot, hägtessan gescot). Их же называют «маленькими острыми копьями» (ut lytel spere).

Так и сегодня мы говорим о люмбаго, называя его «ведьмин прострел» (он же Hexenschuß), а шведы называют прострел älftblást или elfskudt – с указанием на эльфов. Однако это сопоставление ésa gescot и ylfa gescot берет свое начало еще в Старшей Эдде с ее упоминаниями об асах и альвах. Этот факт говорит в пользу того, что такие выражения на германской почве имеют свои корни еще в языческих временах, представляющих общую культурную эпоху как для англосаксов, так и для скандинавов.

Очень четко в эстонских традициях вырисовывается представление о духе дерева как повелителе живущих в его ветвях эльфов. Эстонец, например, говорит о древесных эльфах puu-halijad, которые живут в дереве и во время ненастья из страха перед преследованием Громовержца заползают под землю – на несколько футов под корни дерева.

[Вот соответствующий рассказ: ]

Один крестьянин перед бурей увидел спящего под деревом незнакомца и разбудил его. Тот в благодарность предложил ему свою помощь в будущем: если когда-нибудь вдали от родины крестьянин загрустит, то пусть найдет кривую березовую ветку, постучит по ней и спросит: «Дома ли Крум?»

Прошли годы, крестьянина призвали в армию, и далеко от родины, где-то в Финляндии, ему крепко взгрустнулось. Увидел он березу, спросил у нее, где Крум, и тот самый незнакомец явился перед ним. Встал он перед крестьянином и вызвал из дерева самого быстрого из своих сыновей. Примчались все его сыновья наперегонки, и самому быстрому, тому, что быстрее мысли, поручил тот незнакомец отправить служивого крестьянина на родину, да с большим мешком денег.

Крум – это древесный эльф (эстонский puuhalijas).

Так как эльфы крадут у людей или животных их силу, мясо или другую пищу (ср. в немецком Mitesser, «тот, кто ест с тобой»), их могли называть и ворами. Конечно, можно было им приписывать и воровство, совершенное другими людьми (так как «так уж о них говорят»), но мы допускаем наличие воззрения о том, что Госпожа Можжевельник (Frau Wacholder) могла заставить этих вороватых духов вернуть награбленное хозяину. Для этого на восходе нужно пойти к кустам можжевельника, склонить одной рукой ветку к востоку, прижать эту ветку к земле камнем – так, чтобы она не поднималась, и сказать:

– Можжевелов куст, буду тебя гнуть и давить, пока вор Имяреку украденное не вернет.

После этого появится сам вор. Если он принесет с собой краденое, нужно отпустить ветку, а камень следует вернуть ровно на то место, откуда его взяли.

Мы можем заметить, как точно этот заговор похож на тот, который мы приводили в начале этой книги. Имеется в виду заговор-обращение к дереву, которое должно отозвать демона, приносящего болезни. В этом заговоре камень полагалось класть на чертополох.

То же самое мы наблюдаем в Эстонии, когда в деревни привозят первое зерно нового урожая. В каждый оконный проем кладут по большому кусту чертополоха и прижимают его камнем. В этом случае кобольд не украдет зерно во время обмолота. Крадущего зерно кобольда, гнома или летающего дракона в этом случае загоняют внутрь чертополоха (как в то место их обитания, которое соответствует им).

Теперь можно объяснить и то, почему в уже упомянутом источнике «Denkschrift von der Sudaner Bockheiligung» дух